«Но все равно! Эта гадина должна была руки мне целовать, что посмотрел на нее и пригрел в своем особняке. А она…» – Клод резко шумно выдохнул, сжимая кулаки так, что под рубашкой заиграли мышцы на плечах.

Он сделал шаг ближе к Алену. Так, что оба склонились над столом друг другу навстречу.

– Поверь, Патрик в полном порядке, – сдержанно процедил Клод. – У нас хорошая няня. Или ты больше переживаешь не о нем, а о чувствах моей женушки?

Ален смотрел безотрывно. Словно изучая взглядом. Стройное гибкое тело Клода, тренированные мышцы – на первый взгляд, опасный противник, но было заметно по слегка зажатым движениям, что он давно не выходил на настоящий бой. Алену проще, он привык быть воином, у него регулярно изнуряющие тренировки на королевском плацу. А Клод, видимо, из тех, кто перебирает бумаги в мирное время? И не готовится к войне? А зря. Война могла начаться внезапно. Не в масштабах страны, конечно. А прямо в доме Клода.

Их разделял только стол. Ален, слегка рисуясь, одним плавным движением оказался рядом. И перехватил с силой за подбородок, вздергивая вверх. Заглядывая в глаза уже другим взглядом. Не расчетливо добродушным. А колким и опасным штормом опускающимся на обоих.

– А это не вопрос, Клод. Думаешь, она мне все не рассказала? Ты незаконно удерживаешь ее сына вдали от родной матери. Я собираюсь это исправить, – голос Алена звучал обманчиво мягко, сладко, словно отравленный мед, но яд так и сочился из него. – Забыл свое место, безродный щенок? Ты отдашь мне Патрика. Сегодня же. Сейчас. И я привезу его Изабелле. Как она и просила.

Ален чеканил эти слова уже привычно. Холодно. Так, как и стоило говорить с таким гаденышем. Ален резко поднял его лицо на один уровень со своим. Чтобы глаза в глаза. И увидел в первый момент в расширенных зрачках пьянящую смесь вины и страха. И правда, опьянел от этого… От вида растоптанного, униженного врага. Поделом! За то, как обидел Изабеллу! И отобрал малыша Патрика.

Ален прикрыл на секунду глаза, вспоминая, как поймал с мальчишками Клода однажды в своем лесу. Не первый раз шпионил. Ален иногда ловил Клода на горячем. Но не так, не при всех же, когда тот позорил перед друзьями! Ален помнил, как вспыхнул тогда, шипя один и тот же вопрос: «Зачем ты за мной таскаешься, нищее отребье?» Но Клод не ответил, глаза налились слезами, когда мальчишки грубо опрокинули его к ногам. И смеялись, что Ален сейчас отходит за слежку, как делают с рабами. Он даже вытянул хлыст, но… не смог. Жаль стало тогда, в первый раз. И Ален остановил своих друзей, растолкав их. Подал руку, помогая подняться. Но Клод зарычал, как звереныш. И оттолкнув с силой, бросился бежать.

«Забыл ты наверное это, Клод? – с усмешкой подумал Ален. – Так я напомню. В этот раз я тоже… заставлю тебя с позором сдаться. Сбежать от меня. Принять поражение. Совсем как в юности, в том лесу».

Глава 11

Глаза Клода свирепо вспыхнули. Мгновенно. Вспышкой темного пламени. Когда зрачки расширяются в полумраке, а отблески огня на лице кажутся дьявольским пламенем. Стоя напротив, Клод сам придвинулся ближе. Посмотрел в глаза горящим взглядом. Казалось, что вот-вот в глотку вцепится, как зверь.

– О, я ничего не забыл, Ален… Ни единого унижения, – приглушенно прорычал Клод. – Пытался говорить с тобой, как с достойным аристократом. Пытался забыть прошлое. Убедить себя, что дети жестоки. Но ты не слишком вырос…

Рука Клода взметнулась в пощечине. Резкой, сильной, внезапной. Обжигающей щеку до алого пятна.

«Довольно притворства! Хватит игр в воспитанного хозяина и милого соседа! Я давно мечтал это сделать!» – прошипел Клод про себя.

– Ты не в своем замке, лорд Кэрин, чтобы отдавать приказы! – выпалил он яростно. – Мой законный наследник останется со мной. И я уже не мальчишка, который таскается хвостом за ровесниками, пытаясь быть равным. Я стал равным. И теперь воспользуюсь этой властью сполна. Чтобы Изабелла никогда не увидела больше сына. Такая мать ему не нужна. А ты… поезжай домой, пока цел.

С усмешкой Клод отступил на шаг, скрестив руки на груди. Весь его вид говорил: «Неприятно будет, когда тебя выгонят, вышвырнут прочь? Хоть немного отыграюсь за прошлое».

Ален усмехнулся нехорошей, холодной улыбкой. И отступил на пару шагов. Медленно, слишком медленно вытянул руку, чтобы коснуться кончиками пальцев своей щеки. На ней горело алое пятно от пощечины.

«Заслуженное, – мысленно признал Ален. – Сорвался, Кэрин. Сорвался. Слишком уж Изабелла голову вскружила, что хочется не дипломатией заниматься, не старые детские обиды вспоминать, а здесь и сейчас… зверем наброситься на тебя, Клод. И уже поучить уму-разуму иначе. Повалив на пол. Тяжелыми ударами кулака показать, что драться можно только с равными. Или как там ты сказал? А не со слабой девушкой, которой ты клялся перед богом и людьми, что будешь любить, ценить, защищать… Теперь у Изабеллы новый защитник. Это я. Но сначала нужно успокоиться. И вести разговор по-деловому. Иначе Окнел просто спустит меня с лестницы за оскорбления и будет прав».

– Прошу прощения за грубость, Клод, – покаянно улыбнулся Ален, подходя ближе и касаясь плеча осторожно, будто играя роль послушного виноватого друга, который и вправду на чай зашел перед игрой в карты. – Я был неправ. Я погорячился. У меня был тяжелый день. Конечно, никто и не думал отнимать у тебя наследника. Я просто рассказал тебе, что его мать нуждается в Патрике. Я понимаю, я чужой для тебя человек, ты вполне можешь не доверять мне. Давай поедем вместе… м-м-м… в столицу. И ты лично вручишь Патрика Изабелле?

Выражение лица Алена было так невинно, как у ангела, спустившегося с небес. И осмелев, он прикоснулся к локтю Клода, поворачивая к себе. Чтобы заглянуть в глаза.

– Прости и за старые обиды, – искренне выдохнул Ален. – Я вырос, поверь. Жизнь показала мне, что не стоит ставить себя выше по праву рождения, над остальными людьми. Но ведь все изменилось? И мы теперь друзья, правда?

– Мой сын останется со мной, – отрезал Клод, стараясь говорить холодно, но так и стискивал зубы, стоило только взглянуть на Алена. – Я не держу зла, но это не обсуждается. Я не пошел бы на такую уступку даже с лучшим другом. А мы, Ален, все же не друзья. Это мой ребенок. Изабелла решила уйти от меня? Это ее выбор. Ее ошибка. Пусть и расплачивается за нее.

Клод процедил последние слова почти с ненавистью.

«Вот же вертихвостка! – в ярости подумал он. – Из всей округи она умудрилась впутать в свои интриги именно тебя, моего давнего недруга. Стравить нас заново, когда мы и правда могли бы забыть прошлое, стать почти друзьями, хотя бы неплохо общаться и вести дела, земли же соседние. Но нет. Эта мерзавка знала, кому построить глазки».

Клод сощурился, глядя на Алена. Соврал, что не держит зла. Перед собой Клод все еще видел не широкоплечего молодого мужчину, а высокомерного мальчишку, поигрывающего хлыстом в компании друзей, которые надменно тянут: «Он же сын служа-анки или кого там? Вот и накажем его, как слугу? Что подглядывал за нами, маленький шпион!»

«И плевать мне на твое раскаянье с высокой башни, Ален, – зло решил Клод. – Поздно. Затравленный насмешками звереныш стал хищником. Это ты изменил меня, ты и подобные тебе, так пожинай плоды!»

Дыхание Алена сбилось от злости. Стало горячим. Тяжелым. Обжигающим кожу, когда он нарочно подошел ближе. Положил с силой руки на плечи Клода. Сжимая их крепче, чем нужно. И чтобы не слышали слуги препирательств, склонился ближе. Ален был немного выше и чувствовал превосходство. Когда прошептал на ухо:

– Подумай хорошо, Клод Окнел. Не упрямься. У меня есть связи при дворе. Которые вполне могут помочь мне разнести сплетни, что за разврат творится в твоем доме в присутствии родного сына. Изабелла подтвердит и под присягой, что ты выгнал ее из дома. Еще не давая развод. Законную жену, ай-ай, какая досада. Она вынуждена скитаться по чужим домам. Жить в гостях, у добрых друзей, что пригласили ее, зная сложное положение молодой женщины. А то и вовсе проситься на ночлег в таверне, из милости. Я слышал, что король свято чтит семейные узы брака? И ему не понравится такое самоуправство с твоей стороны. Так что… Если не хочешь судебного разбирательства, то лучше будь послушным мальчиком. Мало ли, до чего все дойдет? Отдай мне Патрика по-хорошему.